Приветствую, это опять Андрей Столяров, и если вам ещё не надоел, то сегодня я вам предлагаю поговорить вот на какую тему.

Мой канал посвящён информационному насилию, но насилие бывает не только информационное. Давайте один ролик посвятим насилию как явлению вообще, не только информационному.

И с ходу вот такой вопрос, который мне задали, когда я готовил диссертацию, на одной из предзащит. «Как вы считаете,— спросили меня,— насилие бывает конструктивным?» То есть бывает ли такое насилие, которое, да, насилие, но это хорошо?

Знаете, в такой формулировке на этот вопрос можно по-всякому ответить, можно всякие аргументы привести, но вот есть один момент. Давайте немножечко введём классификацию. Из всех вариантов насилия выделим ровно один: инициированное насилие. Что такое инициированное насилие? Это такое насилие, которое не совершается в ответ на другое насилие, оно совершается само по себе. То есть его причиной не является какое-то другое насилие.

То есть никто другим насилием не подтолкнул, собственно говоря, человека к совершению насилия, он просто взял и совершил насилие.

Ну что значит «совершил насилие»: какое бы то ни было активное действие с другим человеком, с его телом, с его имуществом, неважно, такое активное действие, которое вот этот второй человек не согласен был на себе испытывать. Или на своём имуществе. Либо не дал согласия, либо просто выразил несогласие, либо это изначально очевидно было, что вряд ли он на это согласен — вот это насилие и есть, и здесь в общем-то всё достаточно просто.

Так вот, если говорить об инициированном насилии, то есть просто когда человек берёт и ни с того ни с сего совершает насилие, может ли быть это конструктивным? Вот здесь я могу совершенно точно сказать: нет и нет, никогда, ни при каких условиях это не может быть хорошо и не может быть оправдано.

Правда, чуть позже я скажу, что иногда это, к сожалению, бывает абсолютно неизбежно, но так или иначе, даже если это неизбежно, то это неизбежное зло, которое от своей неизбежности вовсе не перестаёт быть злом.

Инициированное насилие — это всегда плохо. А вот если взять и сказать, ну хорошо, а вот неинициированное насилие, ответное насилие? Так тут извините, вот тут начинается очень интересный момент. Ведь что такое свобода? Её классическое отрицательное понимание, что такое свобода — это отсутствие насилия. Точнее говоря, это когда индивид может, имеет право и имеет эффективную возможность не подвергаться инициированному насилию ни с чьей стороны. Это означает, что если он сам ни над кем не совершает насилие, то и над ним никто никогда не должен совершать насилие.

Так вот, вот это состояние свободы — оно начинается в тот момент, когда на людей, на весь социум, на всё общество, на каждого человека в социуме накладываются определённые ограничения.

Оппаньки. Свобода начинается с ограничений.

Как так получается? А очень просто: ограничения, которые, например, не позволяют соседу врезать камнем по башке, для подавляющего большинства людей означают не то, что они не имеют права соседу камнем по башке. Это означает совсем другое: что им сосед не имеет права камнем по башке, а этого, знаете, камнем-то по башке никому не приятно, наверное; вряд ли кто-то очень хочет.

Понимаете, если разрешить убийство, что это будет означать? Это будет означать, что меня могут убить. Не то, что я теперь могу кого-то убить, да мне это нафиг не нужно, перебьюсь как-нибудь,— а то, что меня теперь может кто угодно убить. Вот какая штука.

Так это получается что запрет на убийство — он мою свободу, вот лично мою свободу — повышает, а не понижает. Несмотря на то, что это вроде бы запрет. То есть получается так, что запреты в обществе могут быть конструктивными.

Но запрет — это штука пассивная, это не есть насилие само по себе. Другой вопрос, что запреты бывают разными, вот например запрет, так сказать, кого-то убивать — он имеет под собой вполне определённую основу: никто не хочет, чтобы его убили, то есть подавляющее большинство людей, ну, за исключением, так сказать, там очень единичных, очень странных и маргинальных случаев, да, когда человек очень хочет, чтобы его пристрелили, потому что он самоубийца. Но самоубийство — это всё-таки достаточно редкий случай, а так вообще большинство людей не хочет, чтобы их убивали, подавляющее большинство людей не хочет, чтобы их убивали, практически все люди не хотят, чтобы их убивали. Из этого следует запрет на убийство. Этот запрет повышает, повышает свободу всех людей, и этот запрет необходим в обществе, его не может не быть. Если его снять, то, попросту говоря, произойдёт смена власти, и новая власть установит этот запрет по-новой, просто потому что в этом запрете имеется потребность, этот запрет, на него имеется общественный заказ, на него имеется общественный спрос. Этот запрет просто неизбежен. Обществу он нужен, он нужен каждому человеку в отдельности.

Ну а вот, например, запрет курения в общественных местах — это уже не такая очевидная штука. Запрет курить в общественных местах, понимаете, если речь идёт о помещении, то тут ещё можно о чём-то говорить. А вот когда запрещают курить посреди улицы, когда до ближайшего человека двадцать метров — это уже немножко странно. Хотя тоже можно понять до определённой степени, но странно.

А вот если, например, половине населения запретить за границу выезжать, или половине населения, или, точнее, просто всему поголовно населению запретить читать определённые книги — вот это уже насилие, которое ничем не обусловлено. Никаким общественным заказом. Это просто волюнтаризм правящей верхушки, не более того.

То есть бывают запреты разные, но, так или иначе, свобода — свобода каждого индивида и свобода общества целиком — основана на запретах. Не всяких, конечно. То есть не всякий запрет повышает свободу, далеко не всякий. Но есть такие запреты, которые повышают свободу, и понятно, что запрет никуда не годится, от него не будет никакого толку, если не будет обеспечиваться его выполнение. А как можно обеспечить его выполнение? Только карами. То есть за нарушение запрета должна следовать кара, причём такая, чтобы нарушать запрет было невыгодно. Иначе бесполезно это всё.

Знаете, вот, например, шуметь по ночам вроде бы запрещено, да, но за это не более чем штраф в 500 рублей. Этот запрет не работает, потому что 500 рублей не деньги. Поэтому, конечно же, запреты должны быть, и система пенитенциарная, полицейско-пенитенциарная обязана в государстве существовать. Собственно говоря, это одно из немногих проявлений государства, которое в принципе оправдывает его существование как явления. Если государство упразднить, то тут же появится новое, правда, оно будет некоторое время достаточно гротескным, это будут отряды ополчения. Кстати говоря, это исконное значение слова «милиция». Ополчение такое народное для охраны, которое потом, так сказать... будут такие отряды объединяться друг с другом, там появятся, значит, серьёзные руководители, и, собственно говоря, эти руководители сформируют новую правящую верхушку, не более того. Где-то за полгода полная анархия сменится новым государством. Просто это новое государство будет немножко странным, и скорее всего будет гораздо хуже, чем то, которое только что было упразднено, поэтому упразднить государство полностью, во всяком случае упразднить его полицейскую функцию просто невозможно, она нужна людям, она нужна каждому, даже если человек говорит, что она ему не нужна, она ему всё равно нужна, он просто немножко может не понимать кое-чего.

Но, так или иначе, вот вернёмся к инициированнму насилию. Ведь то насилие, о котором сейчас шла речь, вот это вот — кары, полицейская, так сказать, деятельность, пенитенциарная система — здесь нет инициированного насилия, здесь насилие всегда в ответ, то есть кто-то совершил насилие, его за это подвергли тоже насилию, посадили в тюрьму, но это уже не инициированное насилие. А если рассматривать только инициированное насилие, только такое насилие, которое не в ответ на что-то, на другое насилие, а которое, так сказать, на ровном месте, вот такое насилие, конечно же, никуда не годится.

А можно ли построить общество без насилия? Вообще без насилия — нет, нельзя, только что об этом говорилось. А без инициированного насилия — можно. Можно! Запросто, если полицейская система будет делать то, что она должна делать, а не математиков двадцатипятилетних хватать на улицах и устрашать народ, так сказать, бессмысленными совершенно действиями, которые не имеют отношения никакого к правосудию. Вот если она будет делать то, что от неё действительно требуется, тогда всё в порядке.

Можно ли построить полностью свободное общество? Свободное от инициированного насилия — да, можно. Безусловно, можно, ничто этому не мешает, просто нужно понимать, что инициированное насилие и всё остальное насилие — это совершенно разные явления, это явления разного порядка. Общество без инициированного насилия, то есть полностью свободное общество — да, построить можно, в этом я уверен, это ничему не противоречит.

И вот, вы знаете, в таких случаях очень часто можно нарваться на такую фразу классическую: «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества». Ну, вы, наверное, слышали эту фразу. Вот те, кто её произносят, как правило, не знают, кто её автор. А автор её, так, между прочим, Ленин. Ну, сейчас на память ссылку не помню, но по запросу могу выдать. Так вот, я с Лениным не согласен вообще ни в чём, я не видел ещё ни одной мысли Ленина, с которой был бы согласен, как это ни странно. Вот с Марксом даже кое в чём согласен, и с Энгельсом. С Лениным ни в чём. И в этом тоже я с ним не согласен. Если целью общества будет предоставление индивидам индивидуальной свободы, если это будет основная цель общества, тогда можно будет жить в таком обществе и быть от него свободным. Запросто. Это возможно.

Ну, собственно говоря, всё, что я сегодня хотел сказать. Спасибо за внимание.