Приветствую, это Андрей Столяров. Сегодня я хочу задать вам риторический вопрос. Ну, вам и себе заодно. А может ли спам быть ну хоть когда-то, хоть какими-то причинами оправдан? Вот именно спам, не что-то другое, там, не насилие информационное в широком смысле, а вот конкретно спам, то есть вот рассылки массовые, на которые люди не подписывались.

Вы знаете, вот я сегодня сюда принес такую вот книжку, это 11 том собрания сочинений Лема, издание 95 года. У Станислава Лема есть такой роман "Магелланово облако", это один из его ранних романов, он не любил этот роман, откровенно говоря, сам об этом много раз говорил; это коммунистическая утопия. Но здесь есть один очень интересный эпизод, который я сегодня хотел бы вам зачесть. Главный герой романа в какой-то момент, прогуливаясь по некоему парку ночью, находит там потерявшегося мальчика. Вот дальше идет такой эпизод:

« ...вдруг он перебил мои размышления:
— Ты тоже заблудился?
— Нет, а почему это тебе пришло в голову?
— Просто так.
— Взрослые никак не могут заблудиться! — сказал я энергичным тоном. Мальчик посмотрел на меня внимательно, но ничего не ответил; он громко раскашлялся. Это определило дальнейшее. Хотя мне никогда не приходилось прибегать к тревожному сигналу, я знал, что делать в этом случае. Я укутал ребёнка в свою куртку и достал свой телеэкран. Вытаскивая его из кармана, я обнаружил еще какой-то круглый предмет — золотистый шар с крапинками, который я поднял на ракетном вокзале. Я дал его мальчику и нашел на краю телеэкрана кнопку, на которую мне никогда ещё не приходилось нажимать; вокруг нее краснела надпись "общий вызов". Я нажал на кнопку, и в аппарате послышался шум, человеческие голоса, свист автоматических станций, сигналы далёких судов, гул ракетных передатчиков, отрывки слов, музыки и песен, все это, слившееся в многомиллионоголосый шум, доносилось из небольшого плоского ящичка. Я наклонился над аппаратом и тихо — мне не хотелось, чтобы меня услышал мальчик — сказал: "внимание, человек в опасности!" Я повторил это трижды и стал ждать. В глубине маленького динамика что-то затрепетало, там росла тишина, расходившаяся все более широкими кругами, словно кто-то бросил камень на бескрайнюю водную поверхность. Десятки тысяч голосов умолкали, раздались сигналы ожидания: "приём!" — слышалось в динамике, — "внимание, приём!". Ещё кто-то о чём-то спрашивал, кое-где ещё были слышны быстрые группы импульсов передающих станций, а мои слова передавались трансляционными станциями все дальше и дальше, казалось, что я слышу эхо собственного голоса, который в течение малой доли секунды облетел земной шар и затем через направленные передатчики был послан в бесконечное пространство. Вот через секунду ответили космодромные станции на искусственных спутниках и Луне, они приняли вызов и перешли на приём. Вся сфера, в которой господствовал человек, замерла, и легкий фоновый шум в телеэкране прерывался лишь никогда не прекращающимся тиканьем атомных часов обсерваторий. Вдруг некий пилот с Луны спросил, что случилось; какой-то голос приказал ему немедленно выключить передатчик. Воцарилась тишина. Это было на пятой секунде после вызова, а через шесть секунд я начал, как полагалось, коротко, по-деловому рассказывать: найден ребёнок, зовут его Пао, трёх с половиной лет, глаза карие. Потом вновь наступила тишина, простреливаемая короткими сигналами трансляционных станций. Вдруг одновременно ответили две из них, они сообщили, что есть заявление родителей, они уже пять часов ждут сведений о ребёнке. А потом на 22 секунде все станции кораблей и ракет снова заработали, автоматы закончили прерванные было фразы, люди стали смеяться и разговаривать, и снова в миниатюрном динамике послышался, то усиливаясь, то замирая, привычный шум...»

Красиво выглядит, правда? Ради потерявшегося ребёнка человек прервал все коммуникации на земле и в космосе, чтобы найти немедленно его родителей. Да, красиво, коммунистическая утопия, все люди братья и всё такое прочее. Знаете, меня всегда удивляло... это не единственный ляп Лема, на мой взгляд, такого рода — у Лема как-то было немножко трудно с арифметикой. Давайте немножечко посчитаем. Ну вот 21 секунда, то есть вот двадцать одну секунду длилось вот это вот прерывание, да, пауза во всей коммуникации, так сказать во всем мире. Теперь ну представим, допустим, что вот в мире этой утопии всё ещё живет, ну вот как сейчас, семь миллиардов человек. Понятно, что когда был написан роман "Магелланово облако", в 55-м году, людей на Земле было гораздо меньше, но допустим семь миллиардов. Дальше всё просто: в году 31 миллион 536 тысяч секунд; это означает, что если каждый из семи миллиардов нажмет кнопку один раз и по 21 секунде отнимет, то получится, что в общей сложности за — ну в среднем, допустим, пусть будет жизнь 75 лет — в общем всего будет отнято четыре тысячи шестьсот шестьдесят лет этими вызовами целиком. Значит, если принять человеческую жизнь в среднем за 75 лет, то это будет 62 человеческие жизни. Если мы будем считать, что в будущем, конечно, люди стали жить дольше, допустим если человек живёт сто лет и вот за эти сто лет один раз нажал кнопку в среднем, да, то соответственно получается 46 человеческих жизней. Каждый из нас, наверное, может вспомнить в своей жизни такой случай, когда он такую кнопку бы нажал. Если с вами такого случая ещё ни одного не было, не волнуйтесь, рано или поздно произойдет. Так что ну один раз в жизни, конечно, так или иначе воспользуемся этим делом. И вот у нас, значит, несколько десятков человеческих жизней получается, точнее даже не жизней, а несколько десятков циклов. Что это, собственно говоря, означает? Это означает, что просто не хватит всего времени человечества на то, чтобы обслужить все эти общие вызовы, не хватит — не то что чуть-чуть не хватит, а не хватит в десятки раз, то есть понятно, что если будет такая кнопка с общим вызовом, то просто придётся все коммуникации, всю эту коммуникационную среду общую межпланетную — ну, закопать, поскольку она будет обслуживать только эти общие вызовы, это будет никому не интересно, кроме соответствующих, может быть, экстренных служб.

Сейчас нам немножко, может быть, даже смешно такие вещи читать, потому что, конечно, мы понимаем, что для экстренных вещей есть группы экстренного реагирования, есть специальные люди и совершенно необязательно это транслировать на весь мир. Но вот, понимаете, красиво, красиво написал Лем на старте своей писательской карьеры. Красиво, только вот нереалистично: не получается так. Вот не получается всё человечество отвлечь даже ради спасения ребенка, да вообще какая бы цель ни была, ну не получается отвлечь все человечество, слишком расточительно. Слишком расточительно вне зависимости от того, какие у нас цели, просто не получается технически, не хватит времени.

Вот не так давно получил распространение, но очень быстро сошёл на нет так называемый кровавый спам — это когда спамом призывали сдать донорскую кровь, причём для конкретных, как правило, детей, то есть вот такой-то ребёнок лежит в такой-то больнице, очень нужна донорская кровь, и вот это рассылали в виде спама. Сошло на нет это достаточно быстро по одной простой причине: там достаточно быстро выяснилось, что вообще-то в некоторых случаях, даже во многих случаях — на самом деле никто никакой донорской крови нигде не ждёт, в письме указаны контакты совершенно ни в чем не повинных людей, которые никакого отношения, значит, к больным детям не имеют. Им было очень неудобно, на них обрушился шквал звонков с предложениями...

Но тут есть ещё один момент: а даже если бы это было не так, даже если бы действительно кому-то очень нужна была срочно донорская кровь, вот правильно ли при этом прибегать к спаму? Я рискну предположить, что человек, который не собирается стать донором — он и не станет донором, даже если ему придёт об этом спам, ну и скорее даже уж тем более если ему придёт спам, он трижды подумает, делать это или нет. Но даже, допустим, люди не все так ненавидят спам, как я; допустим, на человека там что-то может повлиять. Но, честно говоря, если человек не собирался сдавать кровь, не собирался становиться донором, вряд ли он сделает это под воздействием спама; а кто-то, может быть, пойдёт сдавать кровь для конкретного ребёнка — но это означает, что этот человек всё равно, наверное, стал бы донором, просто он сдал бы кровь для кого-то другого, не указывая, для кого, и в свою очередь это означает, что да, для того ребёнка, про которого говорилось в спаме кровь, может быть, найдётся, но это означает, что она не найдется для кого-то ещё, вот и всё.

А почему, собственно говоря, оно должно найтись для этого ребенка и не найдись для кого-то другого? Неужели только потому, что его родители настолько неразборчивы в средствах, чтобы использовать спам? Какая-то очень кривая, странная и противная ситуация.

В общем, так или иначе, похоже на то, что спам не имеет оправданий — просто потому что все наши красивые слова о том, что священные цели оправдывают всё, что угодно — они разбиваются о суровую реальность и простую математику.

Спасибо за внимание.