Добрый день, я Андрей Столяров, а этот ролик на моём канале 60-й по счёту. Вообще-то я планировал сначала закончить с разговором о том, каким должно быть идеальное государство и как среднему классу этого добиться, но начались текущие события, я имею в виду происходящее в Израиле и вокруг. На этом фоне я просто-таки вынужден вернуться к теме идеологии как явления, к идеологии как синониму информационного террора, ну а с государством и борьбой среднего класса за свои интересы я обязательно закончу, но чуть позже.

Про само явление идеологии я рассказывал в ролике от 7 мая ещё 22 года, ролик назывался "идеология — главный инструмент стационарного мошенника". Если не видели этот ролик, правильней будет, наверное, его посмотреть, но вкратце я напомню тезисы. Прежде всего, идеология — она вообще не про идеи. То есть идеология никоим образом не представляет собой какую-то систему идей.

Систему идей можно, в зависимости от контекста, скажем так, можно называть концепцией, можно называть мировоззрением, если это чья-то личная система идей; если это какая-то такая система с элементами догматизма — то правильно говорить о доктрине, но никак не об идеологии.

А что такое тогда идеология? Ну, тут просто, она состоит из двух частей, буквально: индоктринации и репрессий за инакомыслие, то есть вот буквально, да. При этом совершенно неважно, какая конкретно доктрина используется.

Доктрина, на которой строят идеологию, должна быть привлекательной, ну, симпатичной, это непременно, и все они, собственно, всегда именно что были привлекательны для людей, но это единственная функция доктрины в идеологии — быть, знаете, этакой ширмой, разрисованной картинками. Ну то есть вот просто ширма, на ней что-то такое симпатичное нарисовано, а что из-за этой ширмы доносятся крики отчаянные, что из-под неё почему-то кровавые ручейки, значит, струятся — ну, вы что, смотрите, какая красивая ширма, какой талантливый художник её разрисовал, разве может за ней, вот за этой прекрасной ширмой, быть хоть что-то плохое?!

(хехе) Это, кстати, к вопросу о таком выражении — "религия добра". Ага.

Чтобы осознать, как говорится, весь масштаб катастрофы: вот конкретные идеи, конкретная ширма, конкретная доктрина, ну, она вообще не имеет никакого значения для идеологии — вот чтобы просто это осознать, вот в России сейчас практикуется и реализуется идеология вообще без всякой доктрины. Вообще.

То есть что-то говорится такое про великих предков, про великую победу, про полёт Гагарина (кстати говоря, вот против Гагарина лично я ничего не имею, правда-правда), ну да, про то, как там гоняли всяких печенегов и половцев, но, пардон, это всё на доктрину не тянет. Вообще. Доктрина всё-таки должна обладать какой-то внутренней целостностью, ну и логикой, пусть чудовищной, но хотя бы не противоречащей самой себе. А тут не то что логика, тут вообще бессвязное нагромождение надёрганых откуда попало мелких догмочек. Не, ну вот реально, великая победа товарища Сталина, православие и Гагарин. И это всё в одном. Так что мы тут имеем не доктрину, а её отсутствие. Но индоктринации и репрессиям это совершенно не мешает, идеология прямо-таки цветёт и пахнет.

Я вообще, если вы видели тот ролик, ну и в других роликах тоже, я говорил, что вообще не бывает разных идеологий, есть одно единое явление — идеология. Вот такое вот оно. Если угодно, это такое состояние общества — или если не всего общества, то какого-то небольшого сообщества, как в случае всяких сект. Независимо от того, какая доктрина используется, идеология есть идеология.

Но вернёмся к основной сегодняшней теме. Всё-таки идеология без доктрины — это что-то такое, я бы сказал, постмодернистское, хотя и работает. Но классический вариант идеологической доктрины — это тот или иной вариант, ну, скажем, теологии, или там богословия, или теизма, хоть монотеизма, хоть политеизма, не так чтобы это было совсем неважно, но бог с ним, пардон за каламбурчик. А вот сама идеология в этом случае превращается в свой частный случай, самый, можно сказать, классический и хрестоматийный, а именно — в религию.

Тут вот что важно понимать, очень важно, но никто почему-то не понимает. Религия, вообще любая религия, ну вот как явление — это именно что частный случай идеологии. Следовательно, она, как и любая идеология, состоит из индоктринации и репрессий. То есть вот буквально: религия как таковая, как и любая идеология, состоит из индоктринации и репрессий, понимаете, из индоктринации и репрессий, больше ничего.

Вот что я хочу здесь, понимаете, подчеркнуть, чего не понимают люди, Религия — вообще не про веру в бога. Ну вот вообще, понимаете? Религия и вера в бога — это мало того что совершенно разные вещи, так ещё и (ну, в общем случае) не связанные между собой.

Вера во что-то — это, конечно, ну, на самом деле явление ужасное, будем говорить так, ну то есть просто кошмарное. Человек если во что-то верит, он перестаёт воспринимать информацию в этой области, он перестаёт де-факто мыслить, у него отрубается критическое мышление. Ну, у кого покрепче, может отрубиться не всё, а только вот относительно предмета веры, а в других направлениях он сохраняет способность мыслить. Вот такая избирательная зашоренность, бывает так, да. Всякие учёные верующие, к сожелению, существуют.

Кто послабее — у тех вера отрубает вообще любую критичность, то есть человек интеллектуально превращается в зомби. Ну вот просто в зомби. Ну то есть да, вера — это крайне неприятное явление, и тут неважно, в бога тут вера или в коммунизм, неважно абсолютно, вера — это, если угодно, интеллектуальное увечье. Это инвалидность такая.

Но вера, по крайней мере, вот что в её пользу можно сказать, она касается только одного человека. Даже если несколько человек верят во что-то такое одно и то же, каждый всё ещё верит сам по себе. Ну то есть вот вера — это особенность индивида. Одного. Плохая, хорошая особенность — пока это неважно, важно, что это именно индивидуальная характеристика.

А вот религия — это совсем другое дело. Это ведь частный случай идеологии, такая идеология, в которой в роли доктринальной ширмы используется, ну, что-то такое про бога. Но мы ведь обсуждали, что в конечном счёте неважно, что там за ширма используется. Важны две вещи: индоктринация и репрессии. И то, и другое — ну, скажем, один индивид сам по себе устроить не может, нужно хотя бы двое. Чтобы один второго сначала индоктринировал, потом репрессировал. Или в обратном порядке. Или, например, индоктринировать индоктринировал, а репрессировать не успел. Или так хорошо индоктринировал, что репрессировать потом не захотелось. На самом деле так не бывает, но теоретически можно себе представить. Или сначала первый второго индоктринировал, а потом второй первого репрессировал за отступничество от его же собственного учения. Сколько раз такое было, чо. Но вот меньше двух участников никак нельзя, самому себя индоктринировать тяжеловато будет.

То есть вот, понимаете, вера — это про индивида, ну то есть это вот такое свойство отдельно взятого индивида, а религия — это свойство общества или как минимум какой-то группы.

Ну, для примера, вот Робинзон на острове — он может быть сколь угодно верующим, сколь угодно набожным, да хоть триста раз верующим, пусть он хоть религиозным фанатиком был, пока на остров не угодил, он даже может на острове построить какую-нибудь церковь, соблюдать обряды, ритуалы, что угодно, но религией это всё не станет, пока нет никого, кроме него одного.

Ну, вот если вы читали, собственно, книгу Даниэля Дефо про Робинзона, вы можете вспомнить, что когда он там завёл себе этого Пятницу, индейца местного с соседнего острова, то сначала научил того говорить по-английски, а потом совершенно брутально обратил в христианство. Вот с момента начала этого процесса можно сказать, что на острове появилась религия, но никак не раньше.

Ну то есть вот что я хочу зафиксировать: религия и вера в бога — это два совершенно разных явления, причём это характеристики совершенно разных объектов, вера есть свойство индивида, религия есть свойство общества или группы. Оба явления ужасны, оба явления влекут крайне неприятные последствия, но это разные явления. Ну вот то есть совершенно разные. И если с религией всё понятно, обыкновенная идеология, идеологии мы уже раньше обсуждали, то вот с верой в бога есть определённая засада. Вот какая.

Вот простенький вроде вопрос: "ты веришь в бога?" Ну вот вроде бы, казалось бы, ну что может быть проще? Но с этим вопросом есть проблема. С ответом на него, точнее. Лично я, пользуясь русским языком, ну или английским языком, ну, подозреваю, что в других языках то же самое — короче говоря, я не могу дать короткий и ясный ответ на этот вопрос, чтобы этот ответ отражал действительность, относительно вот лично меня, Андрея Столярова, то есть вот чтобы отражал лично моё взаимоотношение с концепцией бога. Дать такой ответ мне мешают традиции, сложившиеся в языке. Семантические, можно сказать.

Ну, судя по тому, что я тут чуть раньше говорил про веру, вы, наверное, понимаете, что если я отвечу на вопрос "веришь ли ты в бога" вдруг внезапно утвердительно, то есть скажу, что "да, да, верю", ага — то это будет прямо-таки наглое враньё. Будет, реально. Разумеется, меня верующим считать нельзя никак. То есть про меня нельзя сказать, что я верю в бога. Это будет неправда, это будет ложное утверждение.

Ну, казалось бы, чего проще, скажи тогда "нет, не верю". Но не всё так просто.

Если бы наш естественный язык, ну вот русский, или там английский, был построен по законам логики, то да, всё бы было просто. Ну вот прямо так — коль скоро утверждение "я верю" является неверным, то его отрицание, т.е. "я не верю", должно быть вроде бы верным. Ага, как бы не так. Дело в том, что в данном случае, как и во многих других, естественный язык логике не подчиняется.

Ну вот есть полностью аналогичный пример, но, скажем так, нейтральный, чтобы на веру тут не напирать всё время, давайте на нейтральном примере попробуем. Вот если взять и сказать "я люблю арбузы" — ну, тут всё ясно. То есть вот можно ожидать, что если я увижу арбуз в магазине, то немедленно побегу его покупать, притащу домой и буду наслаждаться. А вот что если я скажу, что я НЕ люблю арбузы? Вот буквально, встретились мы с вами где-нибудь, и я такой: "я не люблю арбузы". Какое у вас при этом будет впечатление? Вот я рискну предположить, что если я к вам в гости пришёл, скажем, а у вас как раз в холодильнике арбуз, и тут я такой — "я не люблю арбузы", и будет сразу такое с вашей стороны расстройство, которого вы, конечно, из вежливости не покажете: "ах, ёлки, чёрт, я тут арбуз запас в холодильнике, а он, оказывается, арбузы не любит". То есть вы решите из моей вот этой фразы, что я не люблю арбузы, вот на её основании вы решите, что я эти арбузы просто ненавижу, вообще в рот не возьму ни за что, и предлагать мне не надо, вообще ни кусочка, а то ещё обижусь, ведь я же сказал, что не люблю арбузы.

То есть это получается, что я сказал "я не люблю", а вы это воспринимаете прямо-таки как что-то такое, что "да я эти ваши поганые арбузы ненавижу всеми фибрами души".

А что на самом деле? А на самом деле я вполне, если мне предложить кусочек арбуза, ну я его съем с удовольствием. Ну, один кусочек. Ну, два. На третьем мне оно уже надоест. И из магазина я арбуз добровольно не потащу, поленюсь. Он тяжёлый. Ну то есть, понимаете, я не являюсь фанатом арбузов. То есть можно определённо сказать, что утверждение "я люблю арбузы" относительно меня неверно. И если бы русский язык был построен логично, то это можно было бы выразить фразой "я не люблю арбузы".

Но вот — хрена лысого.

То есть приходится как-то там изворачиваться, применять много лишних слов, говорить что-то такое, что, ну, не, ну, понимаете, я не большой фанат арбузов, кусочек с удовольствием съем, но не фанат, вот это вот всё. И даже при этом некоторые особо мнительные люди, в основном почему-то женского пола, заподозрят, что я на самом деле арбузы терпеть не могу. Хотя это не так. А все эти словеса — ну, типа, из вежливости. Ну, что вот я начал рассказывать, что не фанат — это я просто вежливый человек, а на самом деле я арбузы ненавижу.

А вот этот вот вариант, что я за арбузы душу не продам, но так, кусочек съем, ну второй съем, третий уже, скорее всего, не съем, вот для этого, для выражения вот этого, ни рыба ни мясо, своего отношения к арбузам, как раз в языке просто не предусмотрено средств. Адекватных, по крайней мере. То есть приходится изворачиваться. Потому что формально утверждение вида "неверно, что я люблю арбузы" допускает широкий спектр возможностей, начиная от варианта, что я могу за компанию съесть пару кусочков и даже получу удовольствие, и заканчивая вариантом, что я арбуз в себя не запихну, даже если мне сто баксов пообещать. Но при этом фраза "я не люблю арбузы" совершенно однозначно воспринимается именно как крайний случай, как утверждение, что я их, арбузы эти ваши, ненавижу люто и бешено. То есть как не отрицание фразы "я люблю арбузы", а как такая прямая противоположность, противоположность настолько, насколько это вообще возможно.

Не все этот прикол замечают, но вот так вот устроен, понимаете, наш замечательный естественный язык.

И вот с утверждением "я не верю в бога" засада примерно такая же. Вроде бы формально эта фраза должна означать что-то вроде "про меня нельзя сказать, что я верю в бога". Но воспринимается она совсем иначе — если сказать "я не верю в бога", каждый первый, кто это услышит, причём, похоже, на любом языке, ну то есть вот на русском и английском точно, на остальных — не поручусь, но похоже на то — вот каждый, кто услышит, решит, что я — АТЕИСТ. И окажется при этом совершенно категорически неправ.

[Am I dead? Far from it!]

Он окажется неправ, потому что атеистом я не являюсь. Ну то есть вот относительно меня, конкретного меня, Андрея Столярова, можно совершенно однозначно сказать, что я не атеист. И столь же однозначно — что утверждение "Андрей Столяров верит в бога", ну, не знаю, оно не просто неверно, оно категорически и вопиюще ложно. Вызывающе, я бы сказал, ложно. Любой, кто меня лично знает, вам это подтвердит, что вот уж что-что, а верующим меня никак нельзя назвать.

И да, вы всё поняли правильно. В отношении меня одновременно совершенно однозначно и без вариантов ложны: как утверждение, что я атеист — нет, я не атеист; так и утверждение, что я верю в бога — ничуть, вот ни грамма, то есть вообще, совсем во мне нет даже зачатков веры, уж поверьте мне (извините за каламбурчик). И если вы тут видите противоречие — ну, значит вы просто не дружите с логикой. Или не подумали, что тоже может быть.

Подробности — в следующих роликах, ну а пока — спасибо за внимание и до встречи.