Приветствую, это Андрей Столяров

Весь предыдущий ролик я рассказывал, как нужно брать пример с математиков, как они обращаются с аксиомами. То есть вот да, существуют, очень часто попадаются, и не только в математике, вот такие ситуации, когда то или иное утверждение не может быть ни доказано, ни опровергнуто. А является ли оно при этом истинным? Вопрос до определённой степени абсурдный: мы только что признали, что не можем ни доказать, ни опровергнуть.

Но в жизни бывает так, что некие недоказуемые утверждения приходится, как это говорится, постулировать. То есть вот да, мы не можем доказать, что это истина, мы не можем доказать, что это ложь, и вы не можете доказать, что это ложь, так что мы заявим, что это истина, и что вы нам сможете противопоставить? А ничего.

Но вообще-то всё ещё хуже, нам просто чтобы начать о чём-то думать, начать о чём-то рассуждать, приходится уже что-то запостулировать. Например, существование реального мира. Ну а что, вот есть такой вариант — солипсизм. Нет никакого реального мира, это всё плод моего воображения. Вас всех не существует. Наука, естественно, полная туфта, это я сам вообразил себе учёных, которые как-то там пытаются познавать воображаемый (мною же воображаемый) мир.

В пользу науки обычно высказываются такие аргументы, что вот у нас есть там электричество, у нас есть компьютеры, автомобили, вот это всё — это всё нам предоставила как бы наука. Но на солипсиста это всё не действует, ведь и компьютеры, и автомобили, и всё такое прочее — ну, он просто утверждает, что сам себе всё это навоображал, только и всего.

Или вот наличие свободы воли. Тоже, замечу, невозможно ни доказать, ни опровергнуть, есть такой вариант, что всё предначертано, детерминизм называется. Наши решения на самом деле никакие не решения, они тоже предначертаны. Ну, на самом деле физики иногда говорят, что принцип неопределённости Гейзенберга как раз таки показывает, что ни бельмеса на самом деле не предначертано, но на философов, вы же понимаете, вся эта ваша физика, тем более квантовая механика — естественно, не действует.

Любой обычный человек, ну в смысле не философ, просто скажет, что это всё глупости, мне вон надо деньги зарабатывать, дом строить, вот это вот всё. И всякие увещевания, что и деньги, и дом — это всё то ли плод его воображения, то ли никак не зависит от его усилий всё равно, потому что всё предначертано, в том числе и деньги, и дом — вот это всё он просто проигнорирует: пойдёт зарабатывать деньги, пойдёт строить дом. Мало кто — ну, если из общего числа людей — мало кто осознаёт, что и реальность мира, и свободу собственной воли он именно что для себя постулировал. В том смысле, что действует-то любой обычный человек именно что из предположения, что и мир реален, и свобода воли присутствует. Точно так же, как все поголовно знают, что дважды два — четыре. А вот что для этого нужно принять аж девять аксиом — это даже не каждый математик с ходу вспомнит.

Но вот представим себе ситуацию, живет такой чувак среднестатистический, никого не трогает, тут к нему приходят солипсист и детерминист, один говорит, мол, от твоих дёрганий всё равно ничего не зависит, всё предначертано, а второй говорит, что вот, знаешь, реального мира на самом деле нет, это всё плод воображения, то ли твоего, то ли моего, непонятно. Ну, этих-то он, допустим, просто пошлёт, а они и настаивать особо не будут, поскольку бесполезно, ни на детерминизме, ни тем более на солипсизме идеологию не построить.

Иное дело, если стоит цель человека индоктринировать — всерьёз, так, по-жёсткому, конкретно. Начать с того, что тот, кто индоктринирует, обычно исходно обладает каким-то авторитетом. Когда-то давно это были типа местные мудрецы, ну, они умели там погоду предсказывать или простейшие болезни лечить, в общем знали что-то такое, чего другие не знают. А чтобы их лучше слушались, они публике рассказывали ещё и про всяких богов, наделяя этих богов такими свойствами, которые им самим, этим индоктринаторам, было удобно. Чтобы лучше способствовало власти над паствой. А в наше время индоктринатор может быть, например, просто человеком из телевизора. Ну, вы же понимаете, по телеку кого попало-то не пустят выступать, ага.

Ну а дальше происходит такой интересный кумулятивный эффект. Люди начинают чуть-чуть верить, оглядываются по сторонам, видят, что другие тоже поверили, и облегчённо делают для себя вывод, что всё, ну типа уж тут-то можно не сомневаться, всё так и есть. А кто оказался покрепче и не поверил — а такие всегда есть — вот их начинают прессовать. Собственно, вот вам идеология так и возникает, вот вам индоктринация, вот вам репрессии, пожалуйста, оба компонента на месте. Вера — вот важно это понять — вера вытесняет мышление, ну вообще-то да, верить проще, чем думать, правда? Думать — это же напрягаться надо, а верить — можно просто верить, не напрягаясь, это факт. Ну и постулаты при этом, если в них поверить, они превращаются в догмы.

Иное дело математики со своими аксиомами, начиная с тех пор, когда стало ясно, что изменение набора аксиом ведёт к появлению другой теории, и вот эта другая теория — со своими теоремами, со всем своим, она будет ничуть не хуже старой. Математики в аксиомы не верят, они их принимают или не принимают, и никогда не забывают, что вообще-то аксиомы можно менять. Можно и нужно. То есть аксиомы тоже постулируются, принимаются за истину. Но догмами не становятся и мышление не убивают, как раз наоборот.

То есть вот давайте зафиксируем, и там, и там есть постулаты, то есть приходится какие-то утверждения недоказуемые, несмотря на их недоказуемость, принимать за истину. Но к постулатам есть два подхода: верить в них, и тогда это догмы, а можно предполагать их, не забывая, что вообще-то предположение можно и пересмотреть в любой момент. Это тогда будет аксиоматический подход, так делают в математике или формальной логике. Но вообще-то можно не только там, можно везде так.

Что вера и догмы — это плохо, оно понятно, я половину предыдущего ролика на это потратил, если не видели — посмотрите. Плохо, когда мышление отключают, когда человека из мыслящего превращают в непойми что. Так что если уж мы не можем обойтись без постулатов, а бывает так, что не можем, давайте хотя бы не превращать их в догмы, то есть давайте как-нибудь постараемся в них ну хотя бы не верить, несмотря на то, что принимаем их. Предполагать. Но не верить, а предполать, понимаете, это разные вещи. Но не верить ни в сами постулаты, ни в их отрицания.

Но это всё никак не объясняет, с чего бы это я вдруг решил предполагать, что бог — внезапно — есть.

Ну то есть я мог ведь предположить, что бога нет, с тем же успехом. И это было бы на первый взгляд логичнее. А я вот решил предполагать, что бог есть. Чего это я? И, знаете, я чувствую, что уже пора с этим объясняться.

Ну то есть когда-то давно я просто считал, что бога нет, ну то есть я был обычным атеистом. Так вот, здесь, ну я просто должен это признать, как честный человек, здесь был элемент веры. Мне так в детстве сказали. Что вот есть такие люди, которые верят в бога, но на самом деле, конечно, никакого бога нет.

А вы знаете, вообще когда что-то в детстве сказали, это воспринимается некритично. Я, например, аж до пятнадцати лет думал, что Луна, вот собственно говоря месяц, имеет вот эту форму месяца, потому что на неё падает тень Земли. Вы знаете, мне вот так вот в детстве сказали почему-то, что вот Луна — она круглая, но на неё падает тень Земли в космосе там, значит, и получается, что мы видим её не всю.

Это абсолютная чушь. Я, кстати, тут недавно убедился, что очень много людей верят в тот же самый миф, то есть это очень распространённая была, видимо, штука, что вот якобы это тень Земли. На самом деле, леди и джентльмены, если вдруг вам тоже такую лапшу навешали и вы в неё поверили, вот нет, это не тень Земли. Дело в чём, бывает так, что на диск Луны падает тень Земли, это называется лунное затмение. Очень редкое и, кстати, очень красивое астрономическое явление. Подчёркиваю: очень, очень редкое. Редко так бывает.

Ну а месяц — это не тень Земли, это тень самой Луны. Ну, можете погуглить, посмотреть, как это на самом деле происходит. До меня всё допёрло только в пятнадцать лет, хотя я вроде ну как, ну я и астрономию изучал, и одно, и другое, и третье, но как это работает — я просто как-то раз лежал на пляже вечером, смотрел в небо, как раз вот только что Солнце зашло, и за ним по небу шла Луна, и вот до меня дошло, как это всё выглядит на самом деле, то есть вот откуда... Но, понимаете, до того, как я это своими глазами практически увидел, я совершенно был уверен, я даже не помышлял о том, что это как-то по-другому устроено: тень Земли так тень Земли.

Так вот, с богом у меня получилось то же самое, понимаете, до того момента, как я реально всерьёз об этом задумался, я просто верил, что бога нет.

[вставка из фильма «Берегись автомобиля»: "...я тебе тоже могу рассказать откровенно: я пастор, эти рУбли — пожертвования Ему. Ну, осталось немножко, ну?" — "И вы верите в бога?" — "Все люди верят: одни верят, что бог есть, другие верят, что бога нет. И то, и другое недоказуемо. Будете пересчитывать?" — "Буду!"]

Да даже когда я задумался, вот, понимаете, например, на первом курсе, ну это был 92–93 учебный год, самый, можно сказать, расцвет миссионерства в России, а студенты — лакомый кусочек для миссионеров, всегда были, да и до сих пор там иногда вижу, ко мне-то уже, конечно, давно не цеплялись, последние лет пятнадцать, но видно, что ещё они свою деятельность не свернули, конечно.

Ну, что я вынес — поскольку меня самого, признаюсь честно, чуть не обратили, всё-таки техника обработки у них столетиями отточена, понимаете — серьёзная штука. Ну то есть я-то в итоге выдержал, но было тяжело. То есть вот чуть было не. На тоненького, что называется. Вот меня "чуть было не", а многих других таки да, просто вот прямо я это видел, как происходит, в том числе и моих однокурсников, и одногруппников.

Ну, из этой истории я вынес три вещи. Во-первых, жёсткий, конечно же, иммунитет к миссионерам. Теперь меня уже никто никуда не обратит совершенно точно, да не то что теперь, а и тогда, в общем, у них была только одна попытка, не достигли цели — фффффсё. Это как с чумой, вот если вы заболели чумой, то есть вот если бактерии чумы до вас добрались, то можно либо сдохнуть, либо выздороветь — и тогда уже повторно чумой не заболеешь, всё, иммунитет. Вот эти хотели, чтоб я сдох, ну, скажем так, интеллектуально сдох, но у них не вышло.

Второе, что я из той истории вынес — это глубокое убеждение, основанное, заметим, на собственном опыте, личном, перенесённом, что, конечно же, миссионерская деятельность — это насилие. Жёсткое, совершенно беспардонное. И имеющее целью, на минуточку, разрушение личности, то есть это хуже, чем убийство — убийца хотя бы знает, что его если поймают, то посадят, понимаете, а тут в целом происходит то же самое, личность фактически уничтожается, то есть это, считайте, то же самое убийство и есть, если проходит, грубо говоря, если у них получается то, что они хотят, но жертва продолжает, понимаете, дышать, ходить, говорить, и большинству людей, в том числе прокурорам и судьям, невозможно объяснить, что вообще-то произошло убийство. Это позволяет миссионерам, я бы сказал, охреневать от собственной безнаказанности и вседозволенности.

Собственно говоря, мои исследования в области информационного насилия, а мы вот сейчас с вами то ли на ютюб-канале вы меня смотрите, который называется "Информационное насилие", то ли на сайте, который называется "Информационное насилие" — мои исследования в области информационного насилия выросли на самом деле чуть позже из проблемы спама, ну то есть как спам отделить от свободы слова. Проблема возникла, когда я начал работать в провайдинге, но это было позже. Над проблемой миссионеров я задумался намного раньше, это было начало девяностых, а со спамом я всерьёз столкнулся уже в конце девяностых, в 1997 году, если точнее. Вот, собственно, все эти размышления о свободе и насилии в области коммуникации, информационной коммуникации, о природе идеологий, включая религии — это как раз третье, что я вынес из того, прямо скажем, довольно экстремального опыта.

Но вот, подозреваю, вопрос у многих моих зрителей всё ещё висит — типа, оставался бы атеистом, чего тебе неймётся-то. В смысле, с какого бодуна ты вдруг решил предполагать, что бог есть. Тут тоже не всё и не сразу произошло, надо сказать. Сначала требовалось понять, что моя убеждённость в том, что бога нет — это вообще-то тоже вера, остатки советской индоктринации. Естественно, осознания этого мне хватило, чтобы немедленно от остатков этой совковой веры отказаться. Тут вообще надо заметить, что ОЧЕНЬ много людей вот по таким же вроде бы причинам — типа, надо отказаться от пережитков совка — ломанулись в противоположную сторону и обрелигиозились. Но мне такое уже не грозило, после столкновения с миссионерами я религию как явление — ненавидел просто-таки, знаете, химически чистой ненавистью. И веру в бога как явление — тоже, причём я уже понимал, что это совершенно разные явления, религия и вера, но мне это не мешало ненавидеть и то и другое.

Собственно, вера как явление стала мне ненавистна вне зависимости от того, во что она, поэтому от веры в отсутствие бога я избавился тотчас же, как только её у себя обнаружил, немедленно. Это был тот случай, когда осознание проблемы является решением проблемы. Дальше некоторое время я придерживался этакого варианта агностицизма, ну, вообще-то, если кто не помнит, агностиками изначально назывались философы, постулировавшие непознаваемость мира. Или не всего мира, а какой-то его части, каких-то его аспектов отдельных.

В частности, ну вот употребляется такое понятие, на мой взгляд, неправильно употребляется, понятие такое "религиозный агностицизм", хотя правильнее было бы назвать это каким-нибудь богословским агностицизмом, ну там теистическим, теологическим, никак не религиозным, религия, напомню, вообще не про веру в бога. Собственно говоря, религия — это идеология. Ну в общем этот вот вариант агностицизма, как его ни назови, фиксирует непознаваемость всего, что связано с богом, ну и самого бога, даже если он есть.

То есть, ну, мы не знаем, и не можем узнать, есть бог или нет, а если он и есть, то мы в любом случае не знаем ничего о нём — и не можем узнать, вообще, в принципе, никаким способом. То есть ну и какая разница, есть он или нет, если всё равно мы о нём ничего знать не можем, вообще ничего, никогда и никак. А все, кто заявляют, что что-то там такое о боге знают — просто врут, притом врут злонамеренно, у них есть вполне определённые цели, будем говорить так, и к богу эти цели, как мы понимаем, никакого отношения не имеют.

Всевозможные вот эти вот доказательства существования бога и вообще любые аргументы в пользу такового — агностицизм позволяет на них дать такой интересный ответ: ну хорошо, допустим даже, что бог есть, не надо тратить время, чтобы это доказать, хорошо, мы с вами согласимся, ну вот вы доказываете, что бог есть, пусть так, окей, есть; как из того, что бог есть, может следовать то, что он именно такой, как в этой вашей библии написано, или в коране, или где ещё?!

На агностицизме я не остановился, как мы знаем. Я Лексу Бороде как раз вот об этом рассказывал в интервью, ну кто видел это интервью, может и помнит этот казус. Дело в чём, за всю многотысячелетнюю историю философской мысли никому, никогда не удавалось дать сколько-нибудь приемлемую дефиницию бога. Ну то есть вот объяснить, а что, собственно, подразумевается под словом "бог". То есть это вот сам по себе термин этот — "бог" — остаётся неопределённым, мы, получается, сами до конца не понимаем, о чём ведём речь.

И во что у нас с учётом этого, извините, превращается атеизм? Бога нет!!! — а что такое бог? — Я не знаю, но его нет.

Ну абсурд, просто абсурд. Кто видел то интервью, может помнить, что я тогда охарактеризовал себя как игностик, в отличие от агностика. Кто такие игностики — это такие люди, которые в ответ на вопрос, верят ли они в бога, требуют сначала дать им дефиницию бога, типа, вот потом поговорим.

Но поскольку дефиниции никто дать не может толком, всё, что там наивные не задумывавшиеся об этом люди пытаются там рассказать, ответ совершенно очевидный: нет, в такого бога я точно не верю, ты чо. То есть там что бог — это вот там такое, там персона, что-нибудь такое. А общую дефиницию всё равно дать никто не может, так что, собственно говоря, слово "бог" без дефиниции — это просто три буквы: б, о, г. А что они значат, непонятно. Ничего не значат.

С таким же успехом можно спрашивать, как там это в книге про Пеппи Длинныйчулок: существует ли кукарямба. А что такое кукарямба? Да фиг её знает, неважно, ты вот скажи, существует она или нет?

Но тому интервью уже два с половиной года, скоро три, а сейчас я, как уже говорил несколько раз, и вовсе предполагаю, что бог есть.

То есть и агностицизм, и игностицизм я держу в уме, при случае применяю, но в основном исхожу именно из предположения, что бог есть. Как я уже говорил в предыдущем ролике, религиозникам тут можно не радоваться. Во-первых, уж во что я точно никогда не поверю, так это в то, что бог — всемогущий создатель вселенной — может иметь хоть что-то, хоть что-нибудь общее с той туфтой, которую нам пытаются скормить религии. И в частности, ну, вообще это тема для отдельного ролика, конечно, но если кратко, да все известные религии, точнее, не сами религии, а их идеологические доктрины — вот они все — суть одно большое богохульство.

Да даже вот это вот утверждение, что священнослужители всевозможные, они каким-то образом по отношению к богу имеют какое-то положение, отличное от положения других людей, что они про бога знают что-то такое, что другим сокрыто, то есть это получается что же, что всемогущий бог, создавший вселенную, нуждается в каких-то там посредниках для общения с людьми. Ну это что, это не богохульство? Если это не богохульство, тогда, извините, а что тогда богохульство вообще?

То есть ну вот реально, понимаете, хватит уже собственную мерзостную сущность проецировать на бога. Бог никак не может быть таким, мягко говоря, неприятным типом, каким вы его пытаетесь изобразить. По-моему изобразить-то вы его пытаетесь как раз по своему образу и подобию.

Ну тут, конечно, могут быть вопросы, а как это всё сочетается, там, агностицизм, игностицизм, и тем не менее бог есть. Во-первых, вообще-то ничего ни с чем сочетаться не обязано, даже если системы постулатов друг другу противоречат, это не значит, что надо обязательно всё время придерживаться какой-то одной из них.

Ну, я вам рассказывал и про аксиому выбора в прошлом ролике, которую то принимают, то отбрасывают, причём иногда в одной работе, и про неевклидовы геометрии я вам рассказывал, но тут дело даже не в этом. В действительности это моё предположение о существовании бога не противоречит ни агностицизму, ни игностицизму, а они оба не противоречат друг другу. Как это ни странно. Ну вот агностицизм: мы о боге ничего знать не можем. Ну я же и не утверждаю, что я что-то о нём знаю. И другим рассказывать не пытаюсь. Или игностицизм. Ну да, дефиниции нет. Но у меня есть некое внутреннее понимание, что вот лично я подразумеваю под богом.

Если бы я пытался кого-то ещё убедить, что бог есть, если бы я это утверждал вот так, по-серьёзному, то ну да, нужно было бы как-то обозначить, что я имею в виду, то есть дать хоть какую-то дефиницию. Но я же не пытаюсь никому, так сказать, навешать, что вот бог есть, я просто говорю, что вот я лично предполагаю, что бог есть. Я не прошу вас то же самое предполагать, вот совершенно. Мне от этого ни тепло, ни холодно.

Ну то есть я никого не пытаюсь убедить, что бог есть, совсем, ни грамма. Я просто констатирую факт, что сам предполагаю — не верю, не знаю, а только предполагаю — что бог есть. И даже готов это предположение в любой момент отбросить, если почему-то так будет удобнее. Если бы я пытался кого-то ещё в этом убеждать, я не смог бы быть игностиком, но я не пытаюсь — значит, игностиком я быть могу; и буду.

Если бы я пытался что-то рассказывать о свойствах бога и утверждал, что вот это вот точно истина, а не предположение никакое — я не мог бы быть агностиком, но я не делаю никаких утверждений о свойствах бога, значит, могу оставаться агностиком; и остаюсь.

А что, спрашивается, следует из моего предположения о существовании бога? Да ничего! Я ведь не верю никому, никаким таким людям, которые всем рассказывают о боге? нет, я им не верю. Я не считаю для себя обязательными какие-то там заповеди? Нет, конечно. Заповеди придумали люди, притом мало того что по нынешним меркам полуграмотные, ну реально ведь полуграмотные, вот, например, один факт, сейчас почти все люди умеют читать тексты, ну, есть люди, которые не умеют читать, ну там функциональная безграмотность, вот это всё, но вообще вот подавляющее большинство людей умеют читать тексты, не проговаривая их, ну, вот то, что называется "читать про себя", в отличие от чтения вслух, ну то есть вот берём и читаем, но не произносим слова, которые читаем. Собственно, это это кажется само собой разумеющимся, ну все так умеют, все же, всё нормально, все так делают, но этому человечество научилось чуть больше тысячи лет назад, а до этого люди так не умели, то есть это считалось, понимаете, ну вот сейчас, скажем так, все умеют слушать музыку, многие знают ноты, но мало кто может читать ноты. Вот композиторы, там, такие профессиональные совсем люди, они умеют читать ноты, им для этого не обязательно играть, то есть вот чтобы услышать внутри себя вот эту вот музыку, которая записана нотами. Большинство людей так не может. Так вот когда-то люди не могли и тексты читать, не умели, только некоторые, самые-самые вообще, и это было удивительно, когда человек просто открывает книгу и не произнося, там, не издавая ни звука, её читает. Ух, шаман! То есть это был удел совсем избранных, то есть очень редкое умение было. И, понимаете, вот две тысячи лет назад и ещё раньше в мире просто никто так не мог, в принципе. Так вот, заповеди придумали люди мало того что полуграмотные по нынешним меркам, так ещё и очень плохие. Причём плохие вообще по любым меркам.

Дальше, вот — я не ограничиваю собственное мышление? Нет! Критичность мышления убивается верой, а я не верю, я предполагаю, всё нормально. Математики вон тоже предполагают свои аксиомы, это что, мешает им мыслить? Нет. Совсем нет.

Ну, после этого наверняка кто-то недоумённо спросит, и что толку тогда от такого предположения, зачем оно вообще нужно? В смысле, если всё равно из этого ничего не следует, никаких последствий не наступает, ни к чему, можно сказать, не обязывает, то нафига лишние предположения, был бы себе атеистом и не выпендривался. Ну так вот, господа, вот это вот подспудное "не верит в бога — значит атеист" — вы с этим завязывайте. Вот это вот противопоставление на самом деле вам навязано религиозниками. Ну и коммуняками. В общем идеологами, понимаете? Вот это вот, что надо или верить в то, что бог есть, или — а что такое быть атеистом? — верить в то, что бога нет.

[вставка из фильма «Берегись автомобиля»: "Все люди верят: одни верят, что бог есть, другие верят, что бога нет"]

А варианта совсем не верить они вам не оставляют. Ага. Так на то они и идеологи. Им надо, чтобы вы верили, если не в одно, так в другое. Желательно, конечно, в одно, вот ровно то, что они утверждают, но если в другое — то тоже сойдёт. Понимаете, главное — чтобы мозг разъедало. Верой. А какой конкретно — ну если с одной не получилось, то и другая, ну, как бы, сойдёт для сельской местности. Поэтому и пытаются всех убедить, что вот если человек не верит религиозникам с их нелепыми россказнями — то, типа, он прямо-таки обязан тогда верить в то, что бога нет, то есть быть атеистом, собственно.

Так вот, главная, наверное, мысль на сегодня: нет, не обязан. Если я не являюсь верующим, то совершенно не обязан быть атеистом — как бы того ни хотелось религиозникам и прочим идеологам. Нет, не обязан. А в какую ловушку людей загоняют религиозники вот этим убеждением, что кто не верующий — тот атеист, и какие преимущества я — вот лично я — получаю, причём как раз в противостоянии с религиозниками, за счёт вот этого самого предположения пресловутого, что бог есть — вот об этом в следующем ролике.

Спасибо за внимание.